Кабак. М., литогр. И.Д.Сытина и Ко, 1889. Литографированный лубок в паспарту. Отличная сохранность. Представляет историческую и художественную ценность. Редкость.

Кабак. М., литогр. И.Д.Сытина и Ко, 1889. Литографированный народный лубок в паспарту. Размеры оттиска: 24,8 х 31,4 см. Размеры в паспарту: 42,2 х 47,2 см. Отличная сохранность. Представляет историческую и художественную ценность. Редкость.

Иван Дмитриевич Сытин приобрел финансовую и предпринимательскую независимость в 1879 г., сумев выйти из распорядительных типографских приказчиков в лидеры издательского дела и книжной торговли России конца XIX - начала ХХ в.в. Его издательская деятельность началась именно с народных картинок и лубков, которые разносили офени по деревням. Настоящий лист был выпущен в год первого 10-летнего юбилея Сытинского предприятия.

Лубок наделен всеми характерными чертами народной печатной продукции, производившейся литографией И.Д.Сытина и Ко. Он груб, условен, но, в то же время, реалистичен и содержит отсылки к исторической обстановке кабаков первой половины XIX века. Зимний холод слабо отапливаемого помещения подчеркивают теплые одежды его посетителей и телогрейка человека за стойкой. Картинка на стене, судя по типологическому сходству с другими изображениями на русских лубках (высокая треуголка, эполеты, орденская лента наперевес) позволяет видеть на ней императора - Александра I, либо Николая I. Бутыли разных объемов - штоф, полуштоф, шкалик под иконой Богоматери создают собирательный образ типичного русского кабака. И.Д.Сытин при создании лубков отдавал предпочтение выразительности, живости, и эти черты стали характерными в их художественном оформлении.

Представленный лубок в меру назидателен и, в то же время, снисходителен к своему основному потребителю - крестьянину. Судя по дате прохождения цензуры, лубок предназначался к распространению с помощью офеней в течение масленичной недели, когда такая тематика была наиболее востребована, а также на Нижегородской ярмарке, начинавшейся ежегодно в мае.

Интересно, что издание имеет достаточно глубокий подтекст. Так, помещенный под изображением литографированный стихотворный текст: «Уж вы братцы мои, вы товарищи друзья / Вы купите винца / Опохмелите молодца / замените мою смерть, животом своим / Хоть и жидко и горько. / Давай еще! …» - отсылает к автобиографическому произведению знаменитого Кирши Данилова, создавшего первую народную книгу русской поэзии. Вот этот фрагмент полностью:

«А и не жаль мне-ко битого, грабленого,
А и того ли Ивана Сутырина,
Только жаль добра молодца похмельного,
А того ли Кирилы Даниловича.

У похмельного добра молодца буйна голова болит:
А вы, милы мои братцы, товарищи, друзья!
Вы купите винца,
Опохмелите молодца.

Хотя горько да жидко – давай ещё!
Замените мою смерть животом своим:
Ещё не в кое время
Пригожусь я вам всем».

Как известно, Кирша, или Кирилл Данилов, был из прибылых уральских крестьян и, возможно, пришел в Верхотурье с Алтая. В середине XVIII века он был молотобойцем на железоделательном заводе Прокофия Акинфиевича Демидова в Невьянске, однако снискал себе большую славу как скоморох, народный сказитель и музыкант, которого Прокофий Демидов держал при себе для радости. А Кирша часто гастролировал по кабакам и пользовался всеобщей народной любовью. Даже дату этих стихов удалось установить - 31 марта 1756 г. Тогда на Масленицу загулял Кирша со своим ненадежным товарищем, разбойником Иваном Сутыриным, так крепко, что и на работу не вышел. Сведения об этом отразились в заводской ведомости.

Кирша Данилов передал своему покровителю рукописный сборник народного фольклора и поэзии, включавший в себя духовные стихи уральских староверов, былины, скоморошины и пр. Эти тексты обнимали собой устную традицию народных певцов от Белоруссии и Дона до Русского Севера и далекой Сибири. Книга Кирши Данилова вышла из печати впервые в 1804 г. и стала воротами в мир русской народной поэзии для дворян-интеллектуалов первой половины XIX века, в том числе для юного А.С.Пушкина и представителей раннего славянофильства.

В системе Сытинской книготорговли в крестьянской среде лубки занимали выдающееся место. Как говорил сам издатель - картина тянет за собой книгу. Офени привлекали внимание крестьян, помахав перед окном избы яркими обложками или лубками и прокричав привычные привлекающие внимание слова. Вслед за лубками крестьяне покупали книги и втягивались в чтение.

Лубки стоили от 1 до 3 копеек и издавались многотысячными тиражами, но подавляющее их большинство погибало в крестьянских избах на стенах. До нас дошли лишь чудом уцелевшие экземпляры из числа непроданных или вовремя найденных коллекционерами.