Розанов В. Уединенное. Спб., 1912. Первое издание. В издательской обложке и в современном футляре. Очень хорошая сохранность. Экземпляр племянника наркома просвещения А.В.Луначарского - Льва Михайловича Луначарского с его автографом на обложке.

Розанов В. Уединенное. Спб., [типография А.С.Суворина], 1912. [4], 300 с. 18 х 12 см. Первое издание. В издательской обложке и в современном художественном футляре. Очень хорошая сохранность. Экземпляр племянника наркома просвещения А.В.Луначарского - Льва Михайловича Луначарского (1879 - ?) с его автографом на передней обложке.

Василий Васильевич Розанов (1856-1919) - литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. Его книга «Уединенное» представляет собой собрание размышлений и заметок, дневниковых записей, внутренних диалогов. На ее титульном листе стоят слова «Почти на праве рукописи», словно это не обычная типографским образом отпечатанная книга, а чисто личные, интимные рукописные записки. В книгу входят записи в основном 1911 г., причем нередко В.В.Розанов указывает даже обстоятельства и место создания записи: «на обороте письма», «за нумизматикой», «Киев, вагон», и даже «на подошве туфли; купанье». Получилась некая стенография духовной жизни свободного писателя.

Если можно говорить о каком-то «сюжете» в «Уединенном», то это, пожалуй, постоянные мысли о жене Варваре Дмитриевне (которую Розанов называет «другом»), о ее болезни и приближающейся смерти, обесценивающей все усилия спасти спутницу жизни. По грустной иронии судьбы Варвара Дмитриевна пережила В.В.Розанова почти на пять лет (она умерла в 1923 г.).

В «Уединенном» В.В.Розанов продолжает борьбу с засильем позитивистской и либеральной идеологии в русской литературе и жизни. Вот некоторые из записей: «Конечно, не Пестель-Чацкий, а Кутузов-Фамусов держит на плечах своих Россию, «какая она ни есть», Пестель решительно ничего не держит на плечах, кроме эполет и самолюбия»; «Связь пола с Богом - большая, чем связь ума с Богом, - выступает из того, что все а-сексуалисты обнаруживают себя и а-теистами. Те самые господа, как Бокль или Спенсер, как Писарев и Белинский, о «поле» сказавшие не больше слов, чем об Аргентинской республике, и, очевидно, не более о нем и думавшие, в то же время до того атеистичны, как бы никогда до них и вокруг них не было никакой религии»; «Церковь есть единственно поэтическое, единственно глубокое на земле. Боже, какое безумие было, что лет 11 я делал все усилия, чтобы ее разрушить. И как хорошо, что не удалось. Да чем была бы земля без церкви? Вдруг обессмыслилась бы и похолодела». Последняя запись, датированная 29 декабря 1911, звучит так: «Никакой человек недостоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости».