Георгиевский С. Важность изучения Китая. Спб., типография И.Н.Скороходова, 1890. [4], 287 c. 23,5 х 16,3 см. В полукожаном переплете эпохи. Сохранена издательская обложка. Очень хорошая сохранность.
Библиография: Международная книга, 24-89, 71-190.
Само существование обширной и многообразной китайской историографии было открытием для европейского ученого мира XIX века. Отдельных изданий, посвященных истории Китая, не существовало, а в сборниках по всеобщей истории этой стране отводилось не более нескольких страниц. Распространенный взгляд хорошо иллюстрировало утверждение признанного во всем мире немецкого историка Фридриха Шлоссера, писавшего, что китайцы «представляют нам образец народа, который несмотря на раннюю и довольно высокую цивилизацию, остановился на известной степени умственного развития». Такое отношение к китайской истории во многом было сформировано европоцентристской позицией многих историков и философов, лишь шапочно знакомых с восточной культурой.
Подход С.М.Георгиевского разительно отличался от взгляда его современников. Сергей Георгиевский был известным синологом, экстраординарным профессором Санкт-Петербургского университета по кафедре китайской словесности. Как и многие китаисты XVIII-XIX в.в. в России, он был выходцем из семьи священника. В Китай он отправился как служащий чайных купцов Боткиных, но скоро по прибытии в порт Ханкоу отказался от места и направился в Пекин, где изучал литературные памятники Востока. Он совершил поездку в город Чжанцзякоу (тогда известный как Калган), в землю монголоязычных чахаров. Всего в Китае он пробыл около 2 лет, став первым магистром китайской словесности в России, посвятившим себя специальному изучению этой страны.
«Важность изучения Китая» стала знаковой книгой в отечественной синологии и спровоцировала оживленную общественную дискуссию. В этой книге С.М.Георгиевский стремился показать развитие китайской цивилизации, ее несравнимость с цивилизацией европейской. Он подчеркнул роль учения Конфуция и его влияние на ход исторического процесса в Китае. Глубокая укорененность традиций не казалась ему признаком застоя, синонимом которого в этот период стал термин «китаизм». С.Георгиевский разделял взгляд русского историка и социолога Н.И.Кареева и считал, что для каждого региона аспекты исторического прогресса, как и его критерии, часто настолько уникальны, что не поддаются сравнению с другими странами.
Китайская история, по мнению ученого, была более последовательна, чем западная, и в отличие от нее направлялась одним идеалом, а не многими. Конфуцианство имело определенную преемственность, следовало древним принципам, под действием которых идеал его неуклонно воплощался в жизнь. В этом состояло коренное отличие от Европы, в которой смена философских учений, этическим норм представляла несравнимо более динамичный процесс поиска «многих идеалов», повлиявший на политику, экономику и, вслед за ними, на весь уклад жизни европейцев.
Книга так явно противоречила философии в духе Гегеля, представлявшей Европу венцом всемирной истории, что многие поспешили объявить ее идеализированным представлением о Китае, «китаецентричной» и слишком восторженной по отношению к восточному соседу. Настоящее издание стало прорывом в русской синологии и во многом пророчески предвосхитило важность для России изучения этого региона.
